«Нет ничего нового под Солнцем» — провозгласил Ветхий Завет еще за несколько веков до начала нашей эры. Потом Николай Карамзин переделал цитату в известное нам: «Ничто не ново под Луной», а теоретики литературы начали разговор о неких «вечных», «бродячих» сюжетах, на основе которых строятся абсолютно все литературные произведения. В конце XIX века специалисты насчитывали 36 универсальных драматических ситуаций, а во второй половине XX столетия великий писатель Хорхе Луис Борхес и вовсе сократил количество мировых сюжетов до четырех, каждый из которых действительно появился задолго до написания Ветхого Завета (так что царь Соломон был прав, когда утверждал, будто на Земле ничего не меняется). Так сколько же сюжетов существует в мировой литературе и что это за вечные истории?
4 сюжета Борхеса
«Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их – в том или ином виде», — так заканчивает свое емкое эссе писатель Хорхе Луис Борхес. Всего половина страницы понадобилась одному из самых образованных людей своего времени, чтобы обобщить все необъятные литературные знания, которые он накопил за 70 лет жизни. Тысячи книг на десятке доступных ему языков (и еще столько же — в переводах) открыли Борхесу неожиданную истину — за всю историю своего существования человечество придумало всего 4 истории, и все 4 — задолго до начала нашей эры. Все остальные сочинения, устные рассказы, фантазии — всего лишь вариации на одну из четырех смыслообразующих, по-настоящему вечных историй. Что же это были за сюжеты?
Снова обратимся к эссе (или микрорассказу — как кому угодно) «4 цикла»: «Одна, самая старая [история] – об укрепленном городе, который штурмуют и обороняют герои». Борхес отсылает читателей к легенде о Троянской войне, отмечая, что Гомер был не первым, кто ее рассказал, а значит, сюжету этому около 3 тысяч лет. Актуальна ли эта история сейчас? Конечно, и речь идет не только о военных фильмах и книгах. Вспомните любое произведение, где молодой человек завоевывает внимание девушки или главный герой борется, чтобы получить работу мечты, — чем не завоевание? Так что по Борхесу, «Иллиада», «Гордость и предубеждение» и фильм «Социальная сеть» будут в одной группе, хотя по смыслу и сюжету эти произведения разительно отличаются друг от друга.
«Вторая, связанная с первой, – о возвращении». Очевидно, что это история об Одиссее, который 20 лет скитался по опасным морям и землям, чтобы наконец вернуться домой. Вариацию этого сюжета — историю о поиске (легенда о золотом руне) — мастер вынес отдельным пунктом. В древности истории о поиске заканчивались счастливо: герои получали заслуженную награду и благополучно возвращались домой, а писатели нового времени чаще всего приводили своих героев к поражению: капитан Ахав гибнет из-за кита, которого пытался поймать всю жизнь, а персонажам Кафки не суждено найти выход из лабиринта абсурда и моральных терзаний. Фильм «Титаник» о любви — скажете вы. Фильм «Титаник» о неудачном поиске себя — сказал бы Борхес.
И наконец последний, самый неожиданный, сюжет — история о самоубийстве Бога. Обитатели Олимпа жертвуют собой ради возлюбленных, Один пригвождает себя к дереву, чтобы получить мудрость, а Иисус позволяет римским солдатам распять себя на кресте. Самоубийство Бога глубоко въелось в наш культурный код — отсюда и любовь к комиксам, в которых тоже есть место божественной жертве.
6 вечных сюжетов: выбор ученых
Действительно, приложив немного умственных усилий, мы сможем поместить любое произведение мировой культуры в одну из четырех борхесовских групп, но иногда полезнее посмотреть на предмет с другой точки зрения, например проследить, по каким схемам может меняться динамика произведения. Американские ученые проанализировали тысячи текстов, чтобы узнать, как меняется их настроение от завязки до кульминации и развязки. 6 получившихся схем они назвали самыми глубокими литературными архетипами — или шестью смыслообразующими, вечными историями, как сказал бы Борхес. Исследование проходило так: книги загружались в компьютер и машина определяла процентное соотношения слов с отрицательной и положительной коннотацией в разных частях произведения. Затем все данные сводились в графики.
Первый сюжет — о герое, который выбрался «из грязи в князи». В произведениях, построенных по этой схеме, слова в первой части повествования будут носить более отрицательный характер, чем слова из второй части. Самый яркий, буквальный пример — «Божественная комедия» Данте. Сюжетная линия в таком виде историй предельно пряма: со дна к вершине, без всяких отклонений, взлетов и падений.
Второй тип истории прямо противоположен первому — это трагедия, в которой герой теряет все. Пример, который приводят ученые, — роман Гюстава Флобера «Госпожа Бовари». Начинается повествование с картин роскошной жизни героини, а заканчивается ее постыдным самоубийством и несчастной судьбой ее дочери. Этот сюжет тоже не подразумевает сложных сюжетных поворотов: мастерство автора раскрывается в психологии персонажей.
Третий сюжет исследователи назвали «историей Икара», поскольку его герои так же быстро взлетают и затем стремглав падают вниз. Пример — «Ромео и Джульетта». Главная интрига пьесы закручивается на удивление быстро: герои, едва встретившись, влюбляются друг в друга без памяти. Но они понимают, что вражда между их семьями не позволит им быть вместе, потому так же стремительно совершают самоубийство, хотя читатель понимает, что этой развязки можно было избежать. Размеренности и неизбежности первых двух историй тут нет и в помине.
Всеми любимый роман «Гордость и предубеждение» исследователи посчитали отличным представителем сразу двух схем: истории Золушки (взлет, падение, снова взлет) и сюжета о человеке в беде (падение, взлет). Главная героиня на протяжении всего повествования находится в самых разных положениях: иногда она выходит победителем из сложных ситуаций благодаря своему характеру, а иногда становится беспомощной жертвой обстоятельств и человеческих пороков, но в итоге все заканчивается благополучно. С точки зрения интриги это самые интересные сюжеты.
Последняя схема — история Эдипа — во многом похожа на вторую. По сути она представляет собой бесконечное падение героя, которое лишь один раз за повествование сменяется коротким счастливым эпизодом, чтобы затем окончательно рухнуть вниз. По такой схеме построен «Франкенштейн» Мэри Шелли. Мы понимаем, что чудовищного героя не ждет ничего хорошего в конце романа, но писательница дает ему мнимую надежду в середине повествования, чтобы затем уничтожить окончательно. Примерно то же самое любят делать все русские классики.
36 драматических ситуаций
Схемы Борхеса и американских исследователей имеют философский, но не практический интерес. Если вы писатель или сценарист, то вряд ли вам поможет информация, что любая придуманная вами история в конце концов сведется к Одиссею или Ахиллу. Гораздо полезнее окажется система 36 драматических ситуаций, придуманная французским театроведом Жаном Польти. Он без помощи компьютеров проанализировал 1200 книг, проследил за судьбами 8000 героев и пришел к выводу, что двигателем сюжета всегда выступала одна из 36 выделенных им драматических ситуаций. Вот их полный список:
• Мольба
• Спасение
• Месть, преследующая преступление
• Месть близкому за близкого
• Затравленный
• Внезапное несчастье
• Жертва кого-нибудь
• Бунт
• Отважная попытка
• Похищение
• Загадка
• Достижение
• Ненависть между близкими
• Соперничество между близкими
• Адюльтер, сопровождающийся убийством
• Безумие
• Фатальная неосторожность
• Невольное кровосмешение
• Невольное убийство близкого
• Самопожертвование во имя идеала
• Самопожертвование ради близких
• Жертва безмерной радости
• Жертва близким во имя долга
• Соперничество неравных
• Адюльтер
• Преступление любви
• Бесчестие любимого существа
• Любовь, встречающая препятствия
• Любовь к врагу
• Честолюбие
• Борьба против бога
• Неосновательная ревность
• Судебная ошибка
• Угрызения совести
• Вновь найденный
• Потеря близких
Подобрать примеры для каждой из представленных ситуаций не составляет труда. Попробуйте сами: возьмите несколько фильмов со сложным сюжетом (например, из нашей подборки) и разбейте их на драматические ситуации. Умение выделять их в тексте обязательно для любого профессионального сценариста. Есть даже такая шутка: авторы всевозможных мыльных опер перед написанием идеи вытаскивают из шляпы одну из 36 классических ситуаций и создают сценарий по ней (хотя, кто знает, может, это и не шутка).
Как оказалось, типичными являются не только все на свете истории, но и все на свете персонажи. Филолог Владимир Пропп выделил 31 функцию действующих лиц в сказке, которые легко переносятся на любой литературный материал. Вот некоторые из них: отлучка, запрет, нарушение запрета, борьба с врагом, погоня, возвращение и так далее. Зная 36 стандартных историй и 31 стандартную функцию, опытный писатель, сценарист или режиссер может предсказать развитие сюжета и финал любой истории — давно существующей или только что написанной.
Оставить комментарий